Мировая экономика продолжает расти, правда, в основном за счет масштабных мер поддержки со стороны государств и регуляторов. Более того, последние не уверены в перспективах такого развития, поскольку экономики не демонстрируют потенциал самостоятельного роста. В результате для его стимулирования регуляторы вынуждены расширять набор инструментов, механизмов, подходов, иначе повышаются риски для стабильности мировой финансово-экономической системы. Все это происходит на фоне отрицательных ставок, которые стали фактически повсеместными и сохраняются длительное время. На фондовых рынках устанавливаются новые рекорды роста, усиливается их отрыв от реальной экономики. Некоторые сектора начинают доминировать, формируя перекосы и пузыри на рынках. В таких условиях повышается значение цифровых денег, экосистем и др. При этом чем быстрее и эффективнее регуляторы смогут встроиться в эти форматы, тем более успешными будут бизнес, население и экономика в целом.

В статье привлечено внимание к новой волне публичных и научных споров о судьбе глобализации и целесообразности дальнейшего участия стран в распределенном производстве (в глобальных стоимостных цепочках и торговле добавленной стоимостью), возникшей при шоке пандемии COVID-19 в связи с кризисными сбоями по каналам экспортно-импортных поставок. Мы анализируем факторы уязвимости глобальных стоимостных цепочек (ГСЦ) при внезапных шоках, влияние этих зависимостей на эскалацию и уникальные черты глобальной рецессии 2020 г., а также постпандемические стратегии ведущих МНК в области укрепления резильентности ГСЦ. Показано, что даже при подрыве системы поставок «точно в срок» и критической зависимости многих национальных отраслей от импорта из Китая шок пандемии не пошатнул основ распределенного производства и не привел к массовому решорингу. Напротив, практика и эконометрические расчеты подтверждают, что преимущества участия стран в ГСЦ перевешивают риски попасть под волновой эффект распространения шоков. Более того, резильентные стратегии МНК, систематизированные по трем взаимосвязанным направлениям (реструктуризация сети поставщиков ГСЦ, производственная оптимизация в ГСЦ и их цифровизация), придают глобализации новый импульс. Обозначен ряд перспективных экспортных возможностей, которые объективно открываются в 2020-е годы для развивающихся стран, включая Россию. Проанализированы свойства резильентных систем (робастность, гибкость, ресурсная избыточность), новые понятия, характерные для условий неопределенности (дизрупционные риски, волновой эффект сбоев и др.), и новые управленческие подходы, актуальные в этих условиях для всех типов экономики и бизнеса.

В статье выявляются и исследуются критерии успешности структурной трансформации экспорта как с использованием метода анализа кейсов, так и – впервые в научной литературе по общественным наукам – на основании расчета расстояний Фреше между траекториями структурной трансформации по различным критериям. Используется понятие траектории структурной трансформации как пути в координатах среднедушевого ВВП и одного из критериев успешности структурной трансформации. На основании анализа научных работ для эмпирического исследования отбирается четыре критерия – увеличение соотношения экспорта капитальных и потребительских благ, рост доли высокотехнологичных товаров в экспорте, снижение концентрации экспорта и усложнение его товарной структуры. В значительном количестве случаев страны-лидеры структурной трансформации добиваются успеха за счет ограниченного числа специфических факторов, таких как иностранные инвестиции в нишевых секторах, участие в сборке телекоммуникационной продукции, автомобилей или подобных товаров массового спроса, реэкспорт товаров из других стран. Однако высокие темпы роста среднедушевого ВВП обычно наблюдаются в странах с высокой связностью критериев успешности структурной трансформации, или прогрессом по всему комплексу критериев.

В периоды кризисов обостряются дискуссии об источниках занятости, одним из которых может выступать предпринимательская деятельность. Рост занятости в предпринимательском секторе заявлен в качестве одной из национальных целей до 2030 г., но для выбора и верификации мер поддержки требуется определить его исходные факторы. Предложена эконометрическая модель, где зависимой переменной выступает рост занятости в секторе малого и среднего предпринимательства (МСП) в регионах России. По результатам расчетов значим фактор создания новых компаний: одно новое предприятие в среднем создает 10 новых рабочих мест в малом и среднем бизнесе, а технологический стартап — около 60 через год. Рост занятости в последнее десятилетие выше в регионах с растущими доходами населения, с хорошим доступом к банковскому капиталу и крупным рынкам, с низкими инвестиционными рисками. Повышение доступности интернета способствует, а огосударствление экономики и автоматизация производств препятствуют росту предпринимательского сектора. В аграрных регионах занятость в МСП растет, а в центрах добычи — падает. Усилия властей необходимо направить на снижение барьеров входа на рынок для новых компаний, на повышение доступа к капиталу, рынкам и интернету и стимулирование цифровизации бизнеса.

Проанализированы возможности и препятствия на пути повышения занятости женщин с детьми в России. Наблюдается тесная корреляция между отставанием России по доле работающих женщин с детьми до трех лет (24% против 59% в странах ОЭСР) и дефицитом предложения услуг дошкольного образования и учреждений по уходу и присмотру за детьми. На основе количественного анализа по регионам РФ показано, что расширение предложения услуг дошкольного образования ассоциируется с повышением занятости женщин, причем затраты на ввод дополнительных мест в детских дошкольных организациях окупаются дополнительными налоговыми поступлениями от работающих женщин с детьми уже через два года. Межстрановой анализ показывает, что дополнительно способствовать повышению занятости женщин с детьми могут переход от традиционных гендерных и социальных ролей к более равноправным, снижение гендерного неравенства, стимулирование отцов брать отпуска по уходу за детьми, расширение доступности трудоустройства женщин с детьми на неполную рабочую неделю или с гибким графиком. Расчеты показывают, что достижение охвата услугами дошкольных учреждений в России уровня стран Европы позволит реализовать значительный потенциал экономического роста: увеличение дохода на душу населения составит 3,5%.

Распространение дистанционной занятости, связанное с противоэпидемическими ограничениями, спровоцировало многочисленные дискуссии относительно того, насколько эффективна и удобна работа из дома. С учетом того, что дом не является единственным нестандартным местом работы, вопрос о месте реализации трудовых функций приобретает особую актуальность. В фокусе нашего исследования — тип места работы, понимаемого как особая организация пространства, в котором реализуются основные трудовые функции работника. Используя данные обследования Росстата, проведенного в 2019 г., мы выделили шесть таких типов: стандартное, дистанционное, надомное, внутри специального объекта, на открытом объекте и с разъездным характером труда. Особое внимание уделено тому, как работники дифференцируются по этому показателю и как тип места работы влияет на соотношение различных сфер жизнедеятельности в течение суток. Полученные результаты свидетельствуют о том, что существуют заметные различия в демографическом составе, условиях занятости и образе жизни индивидов, имеющих разные типы места работы, что может служить дополнительным измерением неравенства на рынке труда.

В работе изучается связь между изменением статуса на рынке труда и субъективным благополучием россиян во время первой волны пандемии COVID-19. Эмпирическую основу исследования составили материалы первого этапа международного проекта «Ценности в кризисе». Как показывают результаты регрессионного анализа, индивиды, потерявшие работу или бизнес в начальный период пандемии, несколько меньше удовлетворены жизнью, чем те, с кем этого не произошло. Переход на неполный рабочий день и работа из дома напрямую не связаны с субъективным благополучием. При этом сила связи между ним и различными вариантами изменения трудового статуса зависит от таких факторов, как наличие детей, а также ценности самоутверждения (по Шварцу) и добросовестность (одна из «большой пятерки» личностных черт). Потеря работы или бизнеса ассоциируется с понижением субъективного благополучия у респондентов без детей; среди респондентов с детьми эта связь не наблюдается. Кроме того, негативная зависимость между удовлетворенностью жизнью и потерей работы/бизнеса сильнее среди лиц с выраженными ценностями самоутверждения и слабее среди лиц с высоким уровнем добросовестности. У респондентов, которым пришлось перейти на неполный рабочий день или удаленную работу, наличие детей снижает уровень субъективного благополучия; у тех, кто подобного опыта не имел, оно положительно связано с ним.